Антон/Завулон

[elera815]

Автор: Миссис Хикс
Название: Элигос. 2 часть
Фэндом: "Дозоры" Лукьяненко, "Лик Черной Пальмиры" Васильева
Категория: слэш
Пейринг: Антон/Завулон, Озхар/Шведов
Размер: макси
Жанр: фэнтези, драма, детектив, иронический роман
Дисклеймер: "этот мир придуман не мною"
Рейтинг: ожидается R
Саммари: У Антона Городецкого новое задание, а у Великих магов - новая проблема.
Комментарий автора: Обоснуй есть. Загадок в тексте очень много, как и отсылок на ответы. Мне было бы интересно узнать ваши варианты происходящего.
Краткое содержание 1 части, ибо сюжет закручен аки бразильский сериал:
читать дальше

1 и 2 главы

www.diary.ru/~elera815/p172953201.htm

3 глава

3 глава

Май 1994 года

Метро-выставка, вагон – кунсткамера. Антон привык. Все привыкли. Сосед справа смотрел на носки своих ботинок невидящим взглядом. Вагон потряхивало и уносило вперед. Люди появлялись и исчезали, Антон отключался от усталости. Открывал глаза, видел все эти…неправильные вещи и снова погружался в забытье. Тени. Человеческие тени вели себя неправильно, неестественно. Но теперь это уже не пугало, Городецкий почти привык, возможно, даже смирился. Ладно, если честно, поначалу некоторые моменты ужасали, заставляли пальцы холодеть. Неприятности после знакомства с Артуром были странными, а после инцидента в Самаре, где Артур чуть не перетянул Антона за грань человеческого, обычного, понятного, все стало еще забавнее.

Если на работе вдруг отключался свет, а в темноте раздавался неясный шепот, Антон забывал как дышать. Воспоминания о тягучем серо-синем тумане, застилающем глаза, становились все яснее, пока реальность не начинала таять.

Артур сказал – сумрак.

Городецкий не собирался соглашаться.

И вот в темноте университета он думал о смерти. Шел по коридору и ждал, что вот-вот нечто… а оказалось, коллеги просто решили устроить ему сюрприз в честь Дня рождения. Плакаты и все такое. Сюрприз, вашу мать.

Или вот поездка в лифте с семьей Саушкиных: отцом и сыном. Антон тогда подумал, разве у детей бывает такой взгляд: настороженный, голодный и злой? Обычно пугали тени, но тогда сам воздух вокруг мужчины и его сына словно ожил, словно они оба были в этом проклятом «сумраке». Все, что Антон чувствовал по отношению к этому феномену, магии или магнитному-боже-благослови-физику-полю, было только негативным.

Но Артур ведь не был плохим, правда? То есть, конечно, это не тот вопрос, который может задать себе взрослый человек. Но как бы то ни было, амулет, подаренный Артуром, был спрятан, а в ближайшей церкви был куплен освещенный крестик. О, нет, фирма, которую Артур назвал своим рабочим местом, была реальна. По документам реальнее ее был только Кремль. Артур и внешне походил на белого воротничка, и во взгляде его иногда читалась та характерная для однообразной работы усталость, но едва ли этого было достаточно, чтобы поверить.

Выйдя из подземки на поверхность, Антон пробежался к ларьку с сигаретами.

Дома уже ждал Артур. Он сидел на кухне, погруженный в чтение очередной пустой книги, как всегда отчужденный, не вписывающийся в реальность. Перед ним дымилась чашка с черным чаем. Точно такая же ждала Антона на другом конце стола.

Городецкий бросил сумку на пол, скинул кроссовки, вымыл руки в ванной, и рухнул на кухонный диванчик.

- Устал? – поинтересовался Артур.

Обхватив пальцами горячую чашку, Антон в ответ неопределенно повел плечами.

- Никакого секса? – уточнил Артур, улыбаясь холодными глазами.

- Послушай, я все же тебя спрошу, и ты можешь думать обо мне что угодно, но… Кто ты такой? Что тебе нужно от меня?

- А не поздновато ли спрашивать такие вещи? – книга была закрыта, очки сложены в карман рубашки.

Простенький абажур с бабскими кисточками, освещающий стол зеленоватым светом, качнулся от сквозняка. Артур всегда открывал все форточки и окна в квартире.

- Раньше ты рассказал бы мне красивую сказку, а сейчас ставки очень высокие, надо вскрываться, пока не стало еще хуже.

Артур вздохнул:

- Я заказал еду, минут через десять доставят. Хотел подгадать к твоему приходу, но эти кретины вечно опаздывают.

- Ты…какой-то правительственный работник? Суперагент? Боже мой, не заставляй меня говорить все эти абсурдные слова, я тебя прошу.

- Думаю, ты прав, и скоро я все расскажу. Время уходит, Антон. Я проигрываю и это сражение. Смешно, но с самого начала именно моя ошибка стала решающим аргументом в твою пользу. По роду деятельности я не могу позволить себе ошибаться. А тут ты, такой глупый человечишка,.. противно с обычными, Антош, как со зверьем. И ты меня обманул, знаешь, это была неплохая такая побудка. Ты необычный, ты такой же, как и я. Вот только Темным никак не становишься, я уже все перепробовал: негативные эмоции, боль, страх за родственников - и видел, что получается, ты уже не светился чистыми идеями, ты стал озлобленным, готовым, но раз за разом, сколько не пробовал, ты отчаянно мне сопротивлялся. Ты Светлый, и все тут. Я только нормального секса себя лишал. Обидно? Еще как. И бросить эту затею уже невозможно. За все это время мне было так хорошо. Пусть я терпел неудачи, но мне было интересно. Слышишь меня, я думал, что видел уже все, но ты оказался невероятным. Никогда такого не было, снова интересно разгадывать, сражаться, жить...

- Вот как. – медленно произнес Антон. – Мой отец в больнице. Мама ночами не спит. Все еще интересно?

Артур улыбнулся, глядя, как Антон медленно поднимается со своего места.

- Удачно я снял очки, да? – спросил он за мгновение, до того, как кулак мужчины впечатался в его переносицу. Зажимая нос рукой, Артур неотрывно смотрел, как безжизненно опускает голову Городецкий, как разворачивается, подходит к окну и закрывает форточку.

- Психопат. – сказал Артур.

В дверь постучали. Доставка.

Антон похлопал себя по карманам, нахмурился и требовательно протянул руку:

- Давай деньги. Есть я хочу так же сильно, как и спать.

Тут-то Артур и заметил крестик.

Стук в дверь продолжался.

- А святой воды нет?
Городецкий покачал головой. Отчего-то стало страшно. И Артур… он вдруг скривился, подавил вздох и посмотрел нереальным хрустальным взглядом.

Не зря, понял Городецкий, ох, не зря я думал о катастрофе.


Декабрь 2007 года

- Грустное кино. – сказала Лена, заметив направление моего взгляда.

Пирс Броснан, прикованный к креслу, определенно навевал тоску.

- Это Джеймс Бонд. «И целого мира мало». Там главный злодей лишен возможности чувствовать. Что может быть хуже?

Я молчал. Лена нервно комкала ткань своей длинной яркой юбки.

- Антон Сергеевич?

Забавно она меня называет.

- Все нормально? Я прошла проверку?

- Да, ты прошла. – я взял ручку и чиркнул пару пометок на бланке. – Как твоя учеба?

Кудрявцева сделала круглые восторженные глаза:

- Столько всего интересного! Такие книги! Правда, меня не особо жалуют, но Завулон говорит, что скоро меня перестанут волновать такие вещи. Он говорит, что меня опасаются, потому что никто не знает, откуда я пришла.

- Тебя боятся, Лена. Такие как ты, все еще появляются. И никто не знает, чего от них ждать.

Я огляделся:

- Кто оплачивает квартиру?

- Мне в бухгалтерии выдают уже оплаченные бумаги. Антон Сергеевич, а правда, что финансовый отдел у Темных лучше, чем у Светлых?

- Правда. – ответил я, - Правда.
Посмотрел на нее, помялся с полминуты и все же спросил:

- Ты с кого мой образ считывала? С меня тебе не удалось, но это и понятно, но у кого-то другого ты мой образ взяла и изобразила тогда у Инквизиторов.

Елена раскрыла рот. Может быть, я слишком быстро все это произнес? Или выразился как-то непонятно? Черт.

- Ладно, забудь, - сказал я. – Просто… забудь все.

В конце концов, экая важность. Ты ж уже решил, что тебя все это не касается. С кем ты был, с кем ты…

Порталом я добрался до квартиры Озхара.

Еще один мученик. Когда он приехал?

Дверь открыл мне Дмитрий. Ну, надо же, кто бы мог подумать. А постойте, я мог.

-Вечер. - поздоровался я, игнорируя совсем не радушное выражение лица Темного. – Мне нужно переговорить с Озхаром, вот. – я продемонстрировал бутылку водки, и прошел мимо. Задерживать меня никто не стал, как старшего по силе.

Озхар курил сигареты, выдыхая дым в форточку. Полы его махрового халата свисали с краев табуретки. На кухне было очень холодно, но Турлянский, как и следовало ожидать, абстрагировался от всего окружающего, его совершенно не волновала температура. Вся фигура его выражала каменное спокойствие, но мага выдавали покрасневшие глаза, и уголки губ, растянутые в болезненном полу оскале. Воспоминания.

Я знаю, что это.

Знаю, какого тебе. Прости меня. Сейчас я сделаю тебе еще больнее.

В кухню протиснулся Шведов. Он осторожно коснулся плеча друга и сообщил:

- К тебе пришел Светлый маг. Элигос. Он теперь советник Хены, желает говорить с тобой. Прости, что… впустил его.

Попробовал бы он не впустить, впрочем, ладно.

-Здравствуйте, Антон.– леденяще-спокойным голосом поприветствовал меня Инквизитор. Похоже, мне стоило позавидовать его самоконтролю.- Задавайте свои вопросы, а то в девять у меня начинается любимый сериал, не хотелось бы на него опаздывать.

Шведов, стоящий в стороне как то странно судорожно вздохнул. Озхар на секунду прикрыл глаза:

- Извините, Элигос. Начинайте.

- Расскажите мне, при каких обстоятельствах, ваша супруга приняла решение стать Инквизитором. Вспомните, с кем она встречалась, с кем дружила.

Шведов открыл водки, разлил ее по рюмкам и поставил на стол, укрытый клетчатой скатертью. Я сел на табурет напротив Озхара, Дмитрий сделал шаг к холодильнику, но ладонь Озхара взметнулась и ухватилась за рукав Шведова. «Не уходи.» - попросил Инквизитор одними губами, и мне стало немного неловко. И грустно. Не для моих это глаз.

Потом Озхар заговорил. И пока он говорил, я смотрел за окно. С неба валил снег. В этом году зима наступила как-то рано. Снег шел пушистыми белоснежными хлопьями, было по-настоящему красиво. Я говорю это не для красного словца, это было действительно красиво, морозно и свежо. Никто так и не закрыл форточку.

Дежа вю…

Хлопья снега быстро кружились, разыгралось целое снежное буйство. Я сидел и слушал, как человек, убитый горем, рассказывал про свою ушедшую любовь; и мне было хреново. Зато за окном было просто чудесно.

Я первый выпил водки.

Вовсе не от жалости, нет. Просто я теперь понял, что я жуткий эгоист. Озхар все говорил мне о своем, и я внимательно его слушал, но где-то глубоко в подсознании я вспоминал про свои потери, и жалел я исключительно себя.

Потом я представил себе Тамару, брюнетку с яркими глазами, ныряющую в автомобиль Завулона. И отчего-то засосало под ложечкой.

- Тогда я поднялся перед ними, перед ними всеми, перед Светлыми, Серыми, даже перед Лайком и Завулоном, и сказал, что встаю на ее сторону, что не позволю причинить ей вред. А ведь тогда я даже представить не мог, чем это закончится. Возможно, если бы не Швед, Великие убили бы нас с Тамарой. Но все обошлось. Вот только предателям нет места в Дозоре. Так сначала я, потом и она, пришли в Инквизицию, и нас приняли. – говорил Озхар. – И весьма радушно, между прочим. Я быстро поднимался по карьерной лестнице, если такое явление вообще существует у Серых. После смерти Эдгара, был отправлен в Прагу. Тамара жила здесь без меня три месяца. Потом как ИО главы Европейского Бюро я был на Аландских островах. А потом это…и все.

Ну вот и моя очередь, сумрак, я знаю, последнее время ты меня ненавидишь, но помоги мне. Сейчас дай мне сил спросить это.

- Заранее прошу простить мою бестактность, но это очень важно. Ваша жена, она имела близких друзей среди Темных?

- Что?

- Кто был ее покровителем? – наконец нашелся я.

Вспыхнув, Швед воскликнул:

- Что ты себе позволяешь, Светлый?!

От объяснений меня избавил Озхар. Его тихий голос пресек попытку Шведова поднять меня из-за стола за отвороты пиджака.

- Ей помогал Завулон. Завулон, да. Он был ее другом. Он консультировал ее. Проект «Альтер», может, слышали? Если бы Инквизиция приняла его, с вампиров третьего уровня сняли бы печати. Тамара советовалась с Артуром по правовым вопросам.

После действий Геннадия Саушкина это было очень провокационно – проталкивать такие законы. Сейчас лицензий-то не выдают. Только если подросткам, они без живой крови не могут повзрослеть.
Может быть, кто-то очень сильно вампиров не любит, вот и решил убрать Тамару? Кто-то из Инквизиторов ненавидит Темных? Кто же это может быть? Уж не Максим ли?

Ну вот кто меня просил думать о Косте после двух выпитых рюмок?.. Умный, добрый мальчик, труд-май-жвачка.

Озхар потянулся к рюмке, но так и не выпил. В отличие от меня. Взгляд его остекленел, и разговор можно было считать оконченным.

Под предлогом бумажной волокиты я утащил Дмитрия в другую комнату.

- Какого черта, Светлый? – возмутился он.

- Слушай внимательно… - начал я, сделав грозное лицо. На Шведова подействовало, он весь подобрался и кивнул, показывая, что готов к принятию секретных сведений. – Ты должен привести Озхара в порядок. Очень скоро он понадобиться Инквизиции. Путь он оклемается, придет в себя. Как можно быстрее.

- Почему тебя это так волнует?

- Хочешь, чтобы я объяснился? Изволь. Глава Европейского Бюро Инквизиции Эдгар пошел против системы, когда потерял жену. Его супруга, заметь, умерла в результате несчастного случая. Ведьма Арина на моих глазах отправила Эдгара в сумрак по его же просьбе, и место Главы бюро осталось вакантными. Ничего не напоминает?

- Хочешь сказать, что кто-то из Серых может воспользоваться ситуацией?

- Я знаю только одного кандидата на должность ИО. – сказал я, думая о Максиме. – так что верни нам здравомыслящего Озхара. У Иных должен быть непредвзятый судья. Судя по ситуации, совсем скоро судья нам понадобится.

Шведов кивнул:

- Я сделаю все, что от меня зависит. Но не потому, что ты попросил.

- Знаю.

Вот после этого моего «знаю» и раздался стук в дверь. Озхар так и остался на кухне, а вот мы со Шведовым вышли в коридор.

- У вас вечеринка намечается? – спросил я, разглядывая гостя сквозь сумрак. – Я в нее вряд ли впишусь.

За закрытой дверью стоял скучающий Завулон.



Зачарованный огонь немногим уступает настоящему. Смотреть на него можно также бесконечно. Но смотреть и видеть, как известно, разные вещи. Говорят, зачарованное пламя не рождает такие замысловатые видения, говорят, глаза смотрящего не отдыхают, а ум не проясняется. Врут. Я смотрел на огонь, жевал приготовленные Дмитрием бутерброды, и мне было хорошо. Звучало фортепиано. Шопен, вроде. Некоторые клавиши были расстроены, но это совершенно не портило дыханье вечера, даже наоборот, добавляло своеобразный шик. Хотя куда уж больше. Вслушиваясь в мелодию, я не сразу заметил, что звонит мой мобильный. Глянул на дисплей – Света.

- Слушаю тебя.

- Где ты находишься? Уже стемнело. Ты представляешь, что провидение показывает на твой счет? Мне даже страшно стало. И кто это у тебя там на пианино играет?

Свойственный всем женщинам поток вопросительных восклицаний…

- Я у Турлянского. Играет он же. Все в порядке, не волнуйся, пожалуйста. Я как приеду, все объясню, хорошо?

- Ну ладно… Я тебе еще позвоню.

- Не надо. – брякнул я.

Засопев в трубку, Света отключилась.

Теперь я ее обидел. Молодец, Городецкий, делаешь успехи.

Морок огня потрескивал поленьями, я попытался расслабиться и хорошенько пораскинуть мозгами. Из кухни, конечно, не доносилось ни звука. Заглушек Завулон со Шведовым понаставили, будь здоров. О чем они говорили, я не знал. Но потому и остался – вдруг повезет, и хоть что-то прояснится. Тем более, что выгонять меня никто не спешил. В соседней комнате последний раз жалобно застонали клавиши – Озхар закончил проецировать свои переживания.

Пламя… успокаивает. Я не заметил, как подошел Турлянский.

- Расслабляешься? –ровным голосом поинтересовался он.

- Каратаю время.

Аристарх кивнул, и устроился рядом, по-турецки. Разрешения он не спрашивал, да я бы и не отказал.

Отсветы зачарованного огня танцевали на его худощавом лице.

Вдвоем мы смотрели на пламя, вдвоем ловили едва теплое движение воздуха. И молчали. Я все боялся, что он начнет спрашивать, почему, да отчего, но Аристарх не спрашивал, только дышал немного шумновато, судорожно как-то. Скоро я понял, что Озхар не станет нарушать мой покой, тогда я расслабил спину и склонил голову.

Протянув руку, Озхар коснулся языков пламени. Они не обжигали, только дарили тепло. Этот жест получился каким-то по-детски приятным. Искорки потянулись за пальцами мага, и еще несколько мгновений светились в воздухе, оторванные от костра. Меня будто тоже что-то дернуло, я взмахнул ладонью, сложенной ковшиком, и потянул свет огня за собой. Дорожка из блик замерла и медленно потухла. Ребячество. Озхар, хмыкнув, повторил мой маневр, только дорожка у него получилась с петлей.

Интересно, если быстро-быстро зачерпнуть зачарованного огня, получится написать свое имя? Хотя бы сумеречное? Пока я размышлял, Озхар полностью погрузил правую руку в пламя и щелкнул пальцами. Фейерверк, искры во все стороны, прямо в волосы, на одежду, не прожигая, не причиняя вреда. Так красиво, особенно если учесть, что кроме колдовского костра комнату ничто не освещало. Шторы были задернуты. Обязательно покажу этот фокус Надюшке.

Еще щелчок – еще фейерверк. На сей раз, я заморозил искры, и они не погасли через пару секунд, как обычно, а остались висеть в воздухе.
И тут в комнату вошли эти двое. Мы с Турлянским даже не сразу их заметили, а как заметили, застыли - все же, наше занятие было несколько детским. Искры все еще летали по комнате. Странно, но Шведов и Всетемнейший смотрели на нас с одинаковыми выражениями на лицах.
- Озхар… - Дмитрий первым сорвался с места, и прикоснулся к плечу друга. Жест «я здесь, не беспокойся». Хм, он вроде не беспокоился сильно. Я же не страшный, умею находить друзей. Вот только они долго не живут, так что волнение Дмитрия вполне оправдано. Мрачные мысли пришли вновь, и я отошел в сторону.

Озхар вырвался из рук Дмитрия и шагнул к Всетемнейшему. И сделал то, о чем мечтают все Светлые Иные Москвы - сочно врезал по носу Главе Дневного Дозора. Послышался характерный хруст. Дежа вю.

Черт. Я был в восхищении. Пожалел, что не успел достать мобильник, потом испугался за себя – свидетели долго не живут, а потом подумал, что раз все равно поздно – может подойти и добавить?

Рубиновые капли, минуя пальцы Завулона, полетели на пол.

- Она погибла из-за тебя. – ровным механическим голосом сказал Озхар. Ну и выдержка у человека. У Иного.

Завулон поднял голову, пережимая кровоточащий нос, и скупо кивнул.
- Из-за меня.

Я ничерта сейчас не понял…

- Если бы ты не спутался с ней, она была бы жива. – снова этот механический голос.

Значит, все-таки она не одна была в машине. Ого-го…

- Была бы. – согласился Завулон. Он не издевался, не сожалел, он просто констатировал. – Я пришел сказать, что этого не было в моих планах.

Я не знал, куда себя деть. Как и Шведов. Происходящее походило на дуэль бездушных роботов, а не покинутых кавалеров, и от того все выглядело в десять раз страшнее. Кажется, Турлянская была любовницей главы Дневного Дозора. И она погибла. И… и значит он – под подозрением! Как удачно я остался.

Выходит, Турлянский понял все сам. Как? Сопоставил? Почувствовал? Они ведь были не первый год знакомы – этот странный Инквизитор и главный Темный Москвы.

- Зачем? Почему она? – голос Озхара все-таки дал слабину, чуть заметно дрогнув. Я всем корпусом подался вперед, не желая пропустить ничего, сказанного магом.

- Мне захотелось. – Завулон отпустил свой нос и сложил пальцы в знаке Авиценны. По-видимому, ему надоело строить односложные фразы. Особо не похихикаешь, когда кровь стекает в рот.

- Не смей лечить себя. – выплюнул Озхар и замолчал. Все, кончился запал. Маг устало опустился на потрепанный диванчик и закрыл глаза. Вот теперь – хоть потоп.

Неловко как-то.

Ухмыльнувшись, Завулон достал из кармана платок. Искорки на его пиджаке все еще светились желтоватым светом. Если понадобится, то я встану на сторону Озхара, решил я. Уверен, что никто еще не выходил сухим из воды, ударив Завулона.

Кроме меня.

Платок насквозь промок, и я протянул Темному свой.

- Вам пора уходить. – сказал Дмитрий, глядя только на меня. Я кивнул и поспешил выйти на лестничную клетку. На лестничной клетке было темно. Какой-то мудак разбил лампочку.

В лифте Темный отнял от лица платок:

- И как это выглядит? Очень страшно?

Я повернул его голову к свету и торопливо оценил степень повреждения:
- Могу подлечить.

- Не стоит. – отмахнулся он. – Шрамы украшают мужчину.

- Не в этом случае. К тому же мало кого может украсить синий распухший носяра.

Завулон вздрогнул и покорно привалился к стенке лифта, задирая голову кверху.

Я приступил к лечению. Залечил трещину, остановил кровотечение. Когда приступил к уменьшению гематомы, Завулон вдруг сменил отрешенность старого колдуна на мальчишескую улыбку:

- Не думал, что ты меня дождешься.

- А мне стало интересно.

- И никто не выпроваживал, а? Может быть ты вовсе и не стремился уйти? Может тебе не хотелось домой? Или так понравилось среди Темных? Спешу сообщить, что я не причастен к смерти Тамары. По крайней мере – сознательно. Возможно это было покушение, и планировалось оно как раз на мою скромную перс…Ой!

- Помолчите. – огрызнулся я. Не то у вас будет три ноздри вместо двух.

Нелегко чинить колдуна с таким набором щитов и защитных чар. Их…слишком много. Даже по сравнению с Гесером.

Закончив, я придирчиво оценил свою работу. Кожа мага приобрела свой нормальный оттенок, исчезли следы крови. Вроде все. Отпустив лицо Завулона, я отстранился. Что-то долго мы спускаемся.
Мы не спускаемся. Мы вообще не движемся – лифт встал.

- Что за шутки? – рассердился я.

- Никаких шуток, Антош. Просто подумал, что движение тебе помешает. – вздохнул Темный, и лифт плавно поехал вниз. – А ты никак испугался, м? Застрять со мной в лифте…

Как только створки приоткрылись на достаточное расстояние – я сразу же выскользнул в проем.

- Вообще-то да, – ответил я, почувствовав себя на свободе более уверенно, – думаю, это был бы первый прецедент в истории. У меня не было информации и чужого опята, который позволил бы мне достойно выйти из этой ситуации.

- Да… - мечтательно протянул Завулон. – Мы бы вышли из нее не совсем достойно…

Только что я торжественно зарекся шутить с Темными. Отмечу эту дату в календаре.

Машину Завулона я не видел, но он предложил:

- Могу подбросить.

- Обойдусь.

- Тогда зачем ждал?

- Любовницы Всетемнейшего просто так не тонут и не попадают в аварии. Вот думал спросить, какие есть предположения на этот счет.

- У меня сотня предположений, Антон. Ты знаешь, что водитель грузовика умер, не дождавшись скорой?

Я покачал головой и стал оглядываться в поисках машины правительственной марки, не менее. Я сам все еще не верил, что согласился на этот чертов эксперимент: подыграть Завулону с целью прояснить некоторые моменты дела Турлянских. Да хоть что-нибудь прояснить.

Но машины не было. Завулон заметил мою растерянность и довольно расправил плечи.

- Не туда смотришь, Городецкий.

Удар. В самое сердце. Мотоцикл – в этом все Темные, никак без выпендрежа. Нет слов – одни эмоции, так сложно выразить. Это был не просто мотоцикл – это была хромированная мечта.

«Я же обещала позвонить.» - раздался голос Светланы. И я впервые физически ощутил, что мне ее контроль не по душе, особенно, когда я работаю. Не сводя глаз с Харлея, я все-таки улавливал ее слова, и даже как-то умудрялся отвечать.

«Уже еду, Свет»

«Там у тебя все в порядке?»

«Да…»

«Я буду волноваться» – пожаловалась Света.

«Справлюсь». – ответил я, не сводя глаз с завулонова мотоцикла. Обалдеть.

-Ну как? – кажется, Темному действительно было важно мое мнение.

- Это ребячество. – махнув рукой в сторону железного коня, сказал я.

- Нравиться? – с улыбкой спросил маг.

- Я не… нет.

Завулон изящно запрыгнул на Харлей, и кивком позвал меня, мол, чего стесняешься, поехали. Я взял протягиваемый мне шлем. Что-то здесь было не так. С Завулоном. Мотоцикл? Зачем?

Взревел двигатель – и мы полетели.

Пять минут молчания, десять.

Я почти не шевелился, сидел, прижавшись к худой спине колдуна, и как мог смотрел по сторонам. Снеговые тучи ушли на восток. Тянулось алое небо. Вертикально размытое бледное солнце, серые кроны деревьев, укутанных недавним пушистым снегом.

Ох, эта замечательная привычка Темных жить за городом.

Приятный рокот мотора лишил Темного возможности говорить, меня это вполне устраивало. Когда трасса стала более оживленной, в кнопочках наушников запел Кипелов. Вот именно он вечно не вовремя выпадает. На светофоре из-за завулонова плеча возникла ладонь, призывно пошевелила пальцами, я не сразу понял, чего ему от меня надо, когда до меня дошло – вложил в ладонь один наушник, и небрежный магический пас заглушил рев мотора. Теперь мы оба слышали музыку.

«Антон Сергеевич?» - голос из сумрака был слишком громким.

Я дернулся, и едва не слетел вниз.

«Какого черта?»

«Сегодня вы спросили, от кого я взяла образ. - пояснила Лена. – Я вспомнила»

Мы остановились на перекрестке.

Завулон повернулся, поднимая забрало шлема. Я посмотрел на него, и понял, кого сейчас назовет мне Кудрявцева. Я оказался прав.

Да ладно? Серьезно? Завулон? И она именно сейчас безвозмездно решила выдать мне эту информацию? Меня ммм… теоретически сейчас может стошнить.

Светофор загорелся зеленым, но мы все еще стояли.

- Антон… - позвал меня Темный, а я, кажется, скривился.

Со всех сторон надрывались клаксоны машин. На нас кричали, нас пытались объехать.

- Не может быть. – сказал я, убирая руки с его талии. – Это какая-то многоходовка?

Подчеркнуто медленно я слез с байка.

- Сумасшедший план, чтобы убедить меня в том, что ты... – язык не поворачивался сказать такое. Но память предательски подкидывала случайные образы: взгляды, обращения, подсказки, блок этот несчастный, злорадного Гесера. И еще обиженное, резкое: а святой воды нет?
Что тебе нужно от меня?
Не поздновато ли спрашивать такие вещи?

Еще немного, и мы с Темным оглохнем от визга машин.

Я последний раз смерил Завулона замерзшим взглядом, отвернулся и побрел к тротуару. Кто-то из водителей показал мне фак.

Снег хрустел под подошвами кроссовок.

Тошнило, нос перестал дышать, кружилась голова, повысилось давление. Сука ты, Завулон. Вдвойне сука, если это все правда.

И если Света увидит меня таким, какой я сейчас, будет скандал.

Я смел со спинки ближайшей скамьи чистый снег и мокрыми руками протер лицо, пытаясь очнуться.

Дома Светлана спросила:

- Все очень плохо?
- Спроси меня завтра.