It is up to all of us to become His moral superior (с) Vetinari
для MadMoro. в заявке подразумевался стеб со стороны мужской половины, но так как я выбрала завулона на роль жертвы...стебаться тоже будет он.
читать дальше- Радует одно, – сказала красавица брюнетка, вертясь перед зеркалом, - твои родители определенно будут счастливы. Вспомни, как ты волновался, что будешь знакомить с ними главу Дневного Дозора. А теперь ты будешь представлять им сногсшибательную сексапильную… Кашель Городецкого заставил Завулона заткнуться. - Это ж вроде обмана, ты не находишь? – выдавил Антон. - Когда твоя ненаглядная Великая с соплями и слезами бросилась расцарапать «сопернице» лицо, ты пожалел только о том, что рядом нет бассейна с желе.., а теперь все превратилось в обман. – Завулон капризно надул алые губки. - Я не собираюсь обманывать своих родителей. - Ага. И что? Скажешь, что я - глава вурдалаков всея Руси? - Хотя бы скажу, что ты мужчина. - Ты жесток. Это будет для них шоком, лучше воспользоваться ситуацией, и познакомить нас, пока проклятие не потеряло своей силы. - А если оно потеряет свою силу во время знакомства? - Тогда скажем, что я – очень артистичная личность. Антон закрыл лицо руками: - Угораздило же меня с тобой связаться. - Сам такой. – отозвалась брюнетка и стала щедро раскрашивать бледные щеки розовой пудрой.
It is up to all of us to become His moral superior (с) Vetinari
заявка для Anix переросла в фанфик. это первый кусочек.
читать дальшеРешил сыграть против Тьмы? Играй. Тебе дано все. Враги, друзья, любовь и ненависть. Выбирай свое оружие. Любое. Ты ведь все равно знаешь итог. Теперь знаешь. Отражение скривилось и поднесло бокал к поверхности зеркала. Раздался негромкий звон. - С чем тебя и поздравляю. – протянул Завулон, за раз опустошая бокал. Бумаги на столе возмущенно зашуршали, ящики комода забили тревогу. Со всей силы ударив по одному из них, Темный упал в кресло. Главе Дневного Дозора не нравилось ошибаться. Глава Дневного Дозора всегда видел окружающих насквозь. Теперь же получалось, что он совершил грубый непростительный промах. Как…ошибится в знаке? Плюс на минус – минус на плюс. Доктор Ватсон, мы сглупили. Окно с грохотом распахнулось, рама ударилась о стену с силой, не предусмотренной законами физики. Осколки засверкали на мягком ковре. Взлетели в воздух, сложились словно мозаика, встали на место. Тюль хлопнул будто парус и затих. Замечательно. Прекрасно. Фантастично. Единственный перспективный Светлый – и тот превратился в законченного психа. С ножом на Темных. Боги, какой пафос. Завулон вскочил на ноги и навис над стройным рядом выпивки. Воин Света – грудью на амбразуру, сердце и печень за Великое и Вечное. Что ж, в следующий раз я не промахнусь. Да… - шепнули в ответ – Уж будь так… добр…
Где-то к третьей порции виски Завулона стало глушить. Сначала ненавязчиво, почти шепотом, из далека, с тенью обреченности. Потом сильнее, яростнее, но и печальнее. А потом волною с ног. В кресло красной злостью, словно пощечиной. Зов. Светлый, неумелый, обвиняющий. Ну хоть в чем-то они с Городецким совпадали. В одно и то же время, с одной и той же силой, они ненавидели друг друга. Точнее, один другого. Почти угадывали слова обвинения. - Скотина. – зарычал Завулон. – Доигрался. Опередить место положения автора Зова не составило труда. Пустое кресло отъехало к кромке ковра, кабинет затих, заснул, умер.
*** Лезвие опалило ребра, замерло на мгновение, а потом исчезло, оставляя горячую пустоту. Все, подумал Антон. Грамотный искусный капкан. Осталось лишь немного потерпеть, ведь боль – не бесплатное приложение, и сроки на лицензию вот-вот истекут. Спина Егора, тощая, хрупкая, заслонила от солнца на секунду, на вдох, на один удар, на один тонкий возмущенный вскрик, а потом фанатичный, ослепляющий блеск глаз Максима поглотил окружающий мир, и нож второй раз вошел в тело. Дома искривились и начали свое медленное падение, небо ушло за спину. Антон на земле, Максим – над ним. - Не за Свет, а против Тьмы. – сказал он. Егор дернулся в его руках. - Ты здесь… даже не при чем. – в пустоту шепнул Антон. Но странно, Максима уже не было рядом. Максим безвольной грудой валялся у стены подъезда. - На твоем месте я бы уволился. – сообщили начищенные до блеска ботинки главы Дневного Дозора. Антон в ответ лишь забулькал кровью, но Завулон уже отвернулся. Еще бы – прибыли дорогие гости - Гесер да Светлана. Последняя выкрикнула имя Городецкого, и в воздухе запахло озоном. Предвидя срыв Великой, Гесер вовремя подсуетился, и Светлая исчезла в пасти портала, ее плач медленно растворился. - Что же ты творишь, Борис. – тихо начал Завулон. – Что же ты своих сотрудников под нож подставляешь? Ради чего? Ради Великой или ради «своего» в Инквизиции? - Ты на себя посмотри. Не тебе меня обвинять. – рыкнул Гесер. – Не тебе меня строить, Темный! Гесер сделал шаг к Максиму, но на его пути сразу же возникла худая фигура. - Дикарь пойдет со мной. Тени передвинулись в сторону, и Антон приподнялся на локте: - Борис Игнатьевич, – простонал он. Над его головой разорвалось властное «Лежать», и темная сила припечатала его к асфальту. Великие вновь играли в свои игры. Что им до мелкой пешки? Что им до человечности? Рука Егора приподняла затылок Антона от земли. Несправедливо, несправедливо, я же так хорошо играл… Антон терял нить происходящего, Завулон, оказавшийся не при чем, и Гесер, пылающий праведным гневом, меряющиеся силой из-за Дикаря, растворялись в сумеречных красках. - Я же сдохну тут. – это была последняя попытка, и видимо, она-то и увенчалась успехом, потому что последнее, что помнил Городецкий было взглядом темных злых глаз. *** - И не обольщайся, - сообщил ему Завулон, снимая с плеча когтистой лапой, - это не благотворительность, это камни в огород. - какой…огород… - шептал Антон, сглатывая. - Плодоносный. Завулон скинул Светлого на ковер. В сумеречном облике Темный был не особо поворотлив: пара стульев валялось на полу, люстра раскачивалась, а от вида искаженных теней демона Городецкому казалось, что он уже умер, и это явно не рай. А Завулон тем временем принял человеческий облик, закатал рукава светлой рубашки и сообщил: - Последняя врачебная практика два века назад. Будет больно. И не соврал. Антон пальцами вцеплялся за ворс ковра и честно пытался «выпасть из реальности». Но как тут выпадешь, когда мысли шальным роем наполняли голову: Гесер, Егор, Дикарь, Света - мешали кричать и мешали плакать от боли, как положено плакать всем, у кого в груди капаются сразу на нескольких слоях сумрака. Магические путы держали, не давая брыкаться. Когда все закончилось, Темный не удержался, прикоснулся губами к мокрому лбу и упал рядом. Лежали молча. Антону казалось, что он дышит слишком громко, и это вроде бы не позволительно. Или некультурно. Или излишне. Ну и черт с этим. Щелкнула зажигалка. - Я думал, ты и правда,.. Дикарь. – негромко сказал Темный, закуривая. Антону не к месту захотелось поинтересоватьс:, не жалко ли Темному ковер пеплом пачкать. А потом он вспомнил пятна собственной крови и шевельнул затекшей рукой. Ему вложили в рот сигарету, и снова наступила благостная, такая приятная тишина. Завулон, конечно же, снова ее нарушил: - Теперь ты мне обязан, ведь я спас тебе жизнь. - А я-то подумал, что вы так за Плеть извиняетесь. - Я за плеть никогда не извиняюсь. – захихикал Великий. Он поднялся, налил себе виски и придирчиво огляделся. Что ни говори, а полуобнаженный, измазанный в крови Светлый посреди перевернутого кабинета навевал приятные воспоминания. - Что будет с Дикарем? – спросил Антон, пытаясь привести себя в порядок. - Что заслужил – то и получит, уж я прослежу. – пообещал маг. - Не его вина, что он не видит Свет. - Может ты и прав. Может быть это Гесер подсуетился. При упоминании Гесера Антону стало холодно. - На вот, на дорожку. – Темный протянул ему второй стакан. – И подумай на счет смены места работы. Антон сделал глоток и неразборчиво брякнул: - Уже выгоняете? - Не стоит больше злить друг друга, - предупредил Темный, делая шаг на встречу, – иди, пока цел. Щелчок пальцев, и позади Городецкого открылся источающий тьму портал. - Прямо до родного дивана. Пока Городецкий прикидывал, как поблагодарить врага, оказавшегося не таким уж… своло…плохим?.. Завулон изъял стакан и подтолкнул Светлого к порталу. - До скорого свиданьица. Темный не обманул – действительно прямо до родного дивана. Но прежде чем упасть на подушки, Антон закрыл квартиру от гостей. Заснуть никак не получалось. Пережитое бетонной плитой давило на грудь, мир переворачивался и сжимался до размеров деревянного кинжала. Еще мешала злость. На Завулона. Мысль о том, что Борис Игнатович, достопочтимый Гесер оказался подонком, прижилась на удивление быстро, а смутное неопознанное чувство обделенности, возникшее в кабинете Темного нервировало, и током проходило по затянувшимся ранам. Да и сам Завулон пребывал отнюдь не в благодушном настроении, хотя в конце-концов вся эта суматоха в Дикарем закончилась для него наилучшим образом, и ему следовало бы хохотать в лучших традициях Мировых Злодеев. Антон мучил себя, Завулон злился на пустоту, и каждым из них владели эмоции друг друга.
It is up to all of us to become His moral superior (с) Vetinari
ну что я делаю...боже мой. я недобитый идеалист. во что я тут верю?.. оно мне надо? кому, бля надо? крепче кулаки, четче штрих. идите в. надо спать больше 4 часов в сутки. проект - многоквартирный дом для флориста. с моим конструктивизмом только в розочки-завитушки. идите в.
It is up to all of us to become His moral superior (с) Vetinari
ааа. я придумала... зачем ГГ Гримм парится с детективными методами...просто приди, скажи "эй ты, педик". подозреваемый разозлится - и если превратится в монстра - все, виновен.
It is up to all of us to become His moral superior (с) Vetinari
3 серия Гримм. это просто....пхахахаха. кто писал диалоги? кто этот ущербный человек? "она приняла тебя за цветочек..."(здоровенному черному парню) "если бы ты был собакой..."(здоровенному черному парню) "почему она убежала"(о женщине, столкнувшейся с тем, что хочет ее убить). медали за идиотизм, проявленный в 3ей серии делят: подружка глав.героя - за перекрашенные волосы. она же явно блондинка. главный герой, который так и не определился, кто же он - плохой коп или плохой гримм. и пчелиная матка, которая всю серию порола бред...как...как женщина, возомнившая себя пчелиной маткой. Ну и Монро было мало. Как мало Снейпа, Ветинари, Мастера, и всего самого хорошего.
It is up to all of us to become His moral superior (с) Vetinari
посмотрела 2 серии Гримм. Мне определенно нравится, как зрителю подают Монро. мне не нравится структура работы местных полицейских. Так называемые Гриммы напоминают Светлых-идеалистов, ненормальных инквизиторов и расистов. 2 серия напомнила "Пятого элефанта": охотники чтут предков, но жертвам травли от этого не легче. наивные сюжеты, не слаженная работа, герои, которые неприятно удивляют своим неадекватом. Излишняя жестокость после позитивной атмосферы совсем не смотрится ни в духе триллера, ни в духе мистики, и даже на черный юмор уже не походит. спишу все это на разогрев перед Большой игрой. Буду ждать Монро - у меня такое чувтво, что он один адекват. даже в полнолуние.
It is up to all of us to become His moral superior (с) Vetinari
Ну нарооод. ну что за зажравшиеся люди! у вас прекрасная возможность прочитать исполнившийся кинк. по Дозорам. Ант/зава, ант/костя... любой рейтинг. любой жанр. не дайте моим мозгам заплесневеть! Мне Элигос уже в кошмарах снится............я хочу хоть на пару минут отвлечься.
читать дальше - Вещдок за номером 24.65.7894. Наименование: Мел Судьбы.– бесцветно протянула Анна Давыдовна, старушенция хищного подозрительного типа, одетая в ситцевое платье и ватную безрукавку. – Длина 4 сантиметра 6 миллиметров, цвет «слоновая кость». Я скосил глаза, проверяя последнее заявление, нахмурился, вновь попытался заглянуть за толстые линзы древних очков старушки. Архиваторша явно была не в духе, стандартную процедуру внесения вещдоков в каталог она превратила в настоящую пытку. Все мои намеки, покашливания и дробь пальцами по столу – все тщетно. А в комнате было душно, а мне надо строчно в другое место – я еще не решил в какое, но дел то по горло… - На боку- царапина длиною… Бубнила, ах, старая… свет лампы сверкал в пучке ее седых волос. - Вес объекта составляет… И вручную ярко синей гелевой ручкой записывала. А мне-то что, я молчал. Не говорить же, что раньше и вес и длинна были немного другими, нет? Я перестал барабанить по столу, залез в карман и любовно сжал осколок Мела – мне срочно, срочно нужно было по делам. Ага, личным. Я не помню, когда в последний раз я бегал через две ступени, или курил на ходу так, чтобы ветер сам сбивал пепел. Но у меня дела – я спешу. А куда спешу? Где переписывать-то? Стоял в центре спальни – пялился в стену. Ну что мне здесь? Испоганить обои сопливым «Чаю?», раз уж он пришел тогда. Или подняться на крышу дома Егора и - черт с ней, с логикой, нарисовать классики? Извини, приходи, водки? Спасибо, прогуляемся, куришь? Прийти к Алисе и над зеркалом ее нацарапать: «Обломись?» - Ай, как нехорошо, как не по-Светлому. – засмеялся тихий голос. Я развернулся, и все слова и предложения застряли в груди. Дышать мешают. Завулон сжал мои пальцы вокруг осколка Мела. - Оставь на потом. А я смотрел-смотрел на его ладонь, пытался вдохнуть, и вдруг вспомнил, что нет у меня чая. Кончился. Заебись.